…взволнованный их неизъяснимой глубиной, часто приходишь к догадке, что они знали какую-то тайну, в которой заключалась чудесная пружина их творчества. Как можно достигнуть того, что удалось гениальному Андрею Рублеву?! Верующий человек скажет, что рукой этого художника водил сам Господь. Но как сделать так, чтобы Он выбрал именно твою руку?
Павел Демиденко
Половодье на речке Сестре 2004 г.
Когда любуешься полотнами великих мастеров прошлого, взволнованный их неизъяснимой глубиной, часто приходишь к догадке, что они знали какую-то тайну, в которой заключалась чудесная пружина их творчества. Как можно достигнуть того, что удалось гениальному Андрею Рублеву?! Верующий человек скажет, что рукой этого художника водил сам Господь. Но как сделать так, чтобы Он выбрал именно твою руку? Этот вопрос задают себе многие честные живописцы, ответ на него — вся жизнь художника с ее самопожертвованием, бескомпромиссностью, поисками и лишениями, а нередко и нищетой. В современном мире творческому человеку трудно не разменять свой талант на денежные знаки, не пойти на поводу у «объективной необходимости», не поддаться искушениям самолюбия и эгоизма. Немногим это удается… Автор представленных здесь работ — удивительное по нынешним временам исключение.
Я ни в коем случае не хочу проводить никаких параллелей с великими и, тем более, принижать творческий вклад других современных художников, у нас есть талантливые и глубокие мастера. Но, откровенно говоря, мне, человеку искушенному, на протяжении многих лет представляющему зрителям сильных живописцев и графиков, честь прикоснуться к такому самоотверженному творчеству выпала впервые. Я хочу поделиться с ценителями истинного искусства своей радостью от знакомства с художником Павлом Демиденко и рассказать о нем и его удивительных картинах. Нередко приходится слышать от частных коллекционеров и просто любителей живописи: «Можно ли приобрести работу, которая отличалась бы не только техническим совершенством, но излучала бы созидательную энергию, могла пробуждать воображение и заставляла душу сопереживать?» До недавнего времени я не знал, что им ответить.
Однажды в галерею пришел художник (мне его рекомендовал один искусствовед) с тем, чтобы представить свои работы. Благодарю Бога, что тогда последовал интуиции и не стал поспешно оценивать то, с чем раньше не работал и сразу не очень-то воспринял. Я всегда стремился сотрудничать с нашими лучшими художниками, придерживающимися традиций русской художественной школы. И эти работы были выполнены в манере, близкой традиции, но вместе с тем даже в смысле художественного языка представляли нечто особенное.
Горы. Озеро. 2003 г.
Впоследствии заслуженный художник России Владимир Федулов (ученик Никиты Федосова) заметил об этих картинах: «Надо же! В традиционной живописи здорово, если напишешь так, как это могли старые мастера, а создать что-то новое чрезвычайно сложно… Но ведь это традиционная живопись, и он это создал!» И правда, в технике Павла есть отличия от многослойного академического метода, от живописи «а-ля прима». У него есть свои секреты и особенности, которыми он готов поделиться. А попробуй, повтори их! Я как-то спросил реставраторов, возможно ли скопировать работу этого автора «мазок в мазок»? Мне ответили — нет. Впрочем, это не важно, ведь истинное творчество отличают не только совершенство и новаторство техники, но и нечто неуловимое, не сиюмитное, для постижения чего необходимо время… Чем дольше я смотрел на работы этого незнакомого мне автора, тем больше меня охватывала какая-то необъяснимая радость, почти восторг — в этих картинах при всей их напряженности и драматичности чувствовалось некое спокойствие, умиротворенность, удивительная композиционная и цветовая гармония, некая симфоничность и возвышенный призыв к вечности, было глубочайшее понимание перспективы и пространства, была Надежда и был СВЕТ… И тогда я понял, что вижу перед собой высокое, в хорошем смысле элитарное искусство.
Пустыня Негев. 2002 г.
Искусство, которое обращено ко всем, но воспринимаемое немногими, вне зависимости от их социальной принадлежности и благосостояния, в меру их внутренней культуры, определяемой не уровнем образованности, а степенью благородства души и духа. Это иногда встречаешь в России у самых простых, часто малоимущих людей.
На мой вопрос: «Зачем ты пишешь?» Павел дал достойный ответ: «Во славу Божию». Это, так сказать, мировоззренческая основа его творчества. Найти в себе и поделиться с другими христианским пониманием истоков и смысла художества, своим восторгом и любовью ко всему, что создано Творцом, — вот его цель. Мне же хочется обратить внимание зрителя на то, как он это делает.
Чтобы добиться диффузного проникновения одного тона в другой, художник пишет «по сырому», использует специальные добавки к растворителю, чтобы замедлить высыхание красочного слоя — если слой краски высохнет, будет поздно, желаемый эффект пропадает, — так по сырой штукатурке пишут фрески. Поэтому нельзя отставить холст в сторону и ждать, когда «придет муза». Картина пишется «в один присест», художник работает, не отрываясь, в течение нескольких дней или недель. Такой труд — мастера это знают — требует огромной концентрации, как творческой, так и физической. Ты не можешь «отдохнуть», взявшись за другую работу, и забыть про начатую на месяц или более.
Вести параллельно несколько работ, как это делают многие художники, тут нельзя, тем более таких серьезных, как у Павла. Здесь не отвлечешься на салонные картинки или халтуру для заработка. Если учесть, что каждой серии полотен предшествуют творческие поездки автора, в ходе которых он готовит натурные наброски, то понимаешь, какая это колоссальная и напряженная работа. Видимо, только такая самоотдача позволяет достичь той божественной светоносности, того таинственного свечения, которые несет в себе его живопись.
Снег сошел. Теряева слобода. 2006 г.
Вечер в Карадаге. 1994 г.
Любой художник имеет право на ошибку, на неудачу. Павел чрезвычайно строг к самому себе. Он считает, что неудавшиеся, по его мнению, картины не должны демонстрироваться вообще, и использует отбракованные им композиции для создания новых полотен. Интересно, каково будет приятное удивление коллекционера лет через пятьдесят, вдруг обнаружившего на тыльной стороне закрашенный пейзаж, не менее интересный, чем тот, что на лицевой!
И еще один штрих — Павел никогда не повторяется, не копирует самого себя, не использует модные нынче постерные технологии. Возможность существования двух композиционно схожих мотивов — следствие его стремления к совершенству. Это значит, в первом варианте он не добился максимума, к которому стремился, и продолжал искать оригинальное художественное решение. Поэтому это будут совершенно разные произведения.
Своей судьбой человека и художника Павел Демиденко обращает наше внимание на исконное понимание смысла и побудительных мотивов творческого труда. Именно это понимание лежит в основе и нашей русской, и европейской культуры.
Автор: Сергей Молоденков, директор галереи «Плеяда»